Пражская весна Александра Дубчека

У Александра Дубчека, выходца из номенклатуры, долгие годы прожившего в Советском Союзе, казалось, меньше всего было шансов стать лидером Пражской весны и отцом «социализма с человеческим лицом».

Но в «год неспокойного солнца», когда молодежь бунтовала на улицах Парижа, Нью-Йорка, Варшавы и Мехико, другой лидер вряд ли стал бы популярен.

Компромиссный кандидат

К 1968 году президент Чехословакии Антонин Новотный почти за десятилетнее правление успел надоесть подавляющему большинству жителей страны. Лично причастный к послевоенным репрессиям, он с неохотой шел на реформы, да и те выходили у него не очень удачно. Особое раздражение правитель вызывал у словаков своими публичными оскорблениями. В Москве глава братской республики тоже почетом не пользовался. «Леонид Брежнев недолюбливал Новотного, считал его политику причиной нараставших трудностей в Чехословакии, к тому же не мог ему простить некоторых возражений в 1964 году по форме освобождения Хрущева от высших постов», – отмечал советский дипломат Леонид Мусатов.

На смену Новотному рассматривались две компромиссные фигуры – Густав Гусак, жертва тех самых послевоенных репрессий, и Александр Дубчек. Плюсов у последнего оказалось больше. Он был словаком, участвовал в Словацком национальном восстании 1944 года, а значит, расположенность главного этнического меньшинства ему гарантировалась. Детство и юность провел с родителями-коммунистами в СССР. Русским языком владел так же хорошо, как родным, но самое главное, пользовался расположением советской правящей верхушки. Брежнев с ним был на «ты» и называл Сашей. Ко всему прочему для политика он был молод – всего 46 лет, и старая знать не воспринимала его в качестве самостоятельной фигуры. «Не бойтесь, все в порядке, Дубчек – слабак, он не справится с должностью», – говорил в узком кругу президент Чехословакии, а на публике поддержал в январе 1968 года назначение своего конкурента на пост первого секретаря компартии вместо себя. Пройдет три месяца, и Новотный поймет ошибку. Дубчек покажет, что он тоже умеет играть в аппаратные игры, и проведет на пост президента своего компромиссного кандидата – бывшего министра обороны и героя Второй мировой Людвика Свободу, выступавшего за реформы.

Гарантии — в молодых

«Демократия любой ценой», «Меньше монументов, больше мыслей», «Заниматься любовью, а не воевать» – транспаранты с такими надписями несли пражцы на первомайской демонстрации 1968 года. Некоторые держали американские и израильские флаги. То, что еще год назад было немыслимо, стало в одночасье реальностью. В апреле Дубчек со товарищи выдвинули программу действий, где говорилось о «новой модели социалистической демократии». Декларировалось равенство чехов и словаков, расширялись права и свободы, отменялись политические преследования, упрощался выезд за границу, на заводах создавались органы рабочего самоуправления. Началась Пражская весна. Улицы городов бурлили, митинги и собрания шли часами, люди запросто могли вступать в дискуссию с первыми лицами.

«Где гарантия, что прежние времена не вернутся?» – спрашивал один из студентов Дубчека. «Гарантия – вы сами. Вы, молодые», – ответил первый секретарь. При этом расставаться с социализмом народ не собирался. На прошедшем с 30 июня по 10 июля референдуме 89% предпочли его и лишь 5% высказались за капитализм. «Для тех, кому нет тридцати, Прага кажется лучшим местом, где можно провести это лето», – писала в августе «Нью-Йорк таймс». Уже через несколько дней Прага станет адом для молодых романтиков, верящих в светлое будущее.

«Дунай» в Праге

Старшему брату явно не нравилось происходящее в Чехословакии, но к силовому решению вопроса пришли не сразу. Впервые идея вторжения в ЧССР прозвучала через 8 дней после первомайской демонстрации свободы в Праге на московской встрече руководителей СССР, Болгарии, Венгрии, Польши и ГДР. Больше других на военное решение напирали поляки и немцы, опасаясь, что настроения Пражской весны перекинутся на их страны. По Польше уже прокатились студенческие волнения. Летом Дубчек несколько раз пообещал, что будет бороться с «правыми и буржуазными силами». В Кремле ему все меньше верили, считая, что чехословацкое руководство берет курс на западную ориентацию.

В то время по этому же направлению Румынию вел Николае Чаушеску, а Энвер Ходжа, наоборот, изолировал Албанию. Потеря Чехословакии всерьез грозила восточноевропейскому блоку распадом. Окончательно решение о вторжении было принято 18 августа на новой встрече руководителей соцстран, где венгерский лидер Янош Кадар, прежде поддерживавший Дубчека, высказался в том духе, что все-таки чехословацкие товарищи потеряли контроль над ситуацией. Ночью 21 августа советские, венгерские, польские и болгарские войска при поддержке ГДР начинают проведение операции «Дунай». «Молодежь была настроена категорически против нас. Я слышал такие разговоры: «Призовут меня в армию, скажут в вас стрелять, и я буду в вас стрелять! Убирайтесь вон!» – вспоминал участник подавления Пражской весны, ныне депутат Госдумы Юрий Синельщиков.

Людвик Свобода, понимая, на чьей стороне сила, активности не проявлял, но не дал радикалам из ЦК расправиться с лидерами Пражской весны. Арестованного Дубчека доставили в Москву, где вынудили подписать протокол о ликвидации всех реформ. Формально он оставался главой компартии до 1969 года, когда его сменил Густав Гусак, объявивший политику «нормализации» – чехословацкий вариант застоя.

Наши танки на чужой земле

Новости по теме:С прищуром на Восток

В Москве далеко не все радовались подавлению Пражской весны. Евгений Евтушенко написал стихотворение «Танки идут по Праге», Александр Галич – песню «Бессмертный Кузьмин» с известными строчками «Граждане, Отечество в опасности! Наши танки на чужой земле!» А 25 августа Константин Бабицкий, Татьяна Баева, Лариса Богораз, Наталья Горбаневская, Вадим Делоне, Владимир Дремлюга, Павел Литвинов и Виктор Файнберг вышли на Красную площадь с лозунгом «За вашу и нашу свободу!» Демонстрация стала важной вехой в истории диссидентского движения.

Возвращение из небытия

Дубчек снова вернулся во власть во время «бархатной революции» 1989 года. «Он спустился прямо с небес, из небытия, потому что его не существовало двадцать лет, его отодвинули назад не только как политика, но и как человека», – вспоминал словацкий социолог Мартин Бутора появление кумира шестидесятников на братиславских митингах. В конце года Дубчека избрали главой чехословацкого парламента – Федерального собрания. Он оставался верным идеалам Пражской весны и возглавил Социал-демократическую партию Словакии, мгновенно ставшую одной из крупнейших политических сил страны. Политик выступал против распада государства на две республики. Долгой политической карьеры у Дубчека не получилось. Он умер через два месяца после того, как попал в автокатастрофу в сентябре 1992-го. Через месяц единая Чехословакия перестала существовать.